Общая информация

Навсегда молодые

Семидесятые годы были, пожалуй, самими благополучными в истории провинциального российского искусства. Жизнь протекала спокойно, Художественный фонд процветал, идеологический контроль за искусством слабел и слабел. Подспудно формировались качественно новые художественные идеи и формы.

Сложилось тогда и целое новое поколение — художников-семидесятников. Поколение, принесшее с собой новые темы, новую образность и свой достаточно своеобразный жизненный опыт. Ныне оно все чаще задает тон в художественной жизни, вступив в пору зрелости — со всеми ее радостями и печалями.

К сожалению, не всем семидесятникам удалось дожить до нынешних времен. Деятельность А. А. Тихонова и А. М. Волкова, друзей-живописцев, оказалась, по сути дела, ограниченной рамками этого десятилетия. Ненадолго пережил их В. Толщин.

В картинах, портретах и автопортретах Алексея Тихонова преходящее сопоставлено с вечным, за конкретными явлениями, поданными почти натуралистически детализировано, открываются страшные пропасти бытия. Тщательно выстроенные образы отягощены мыслями почти в прямом смысле слова «тяжелыми» — о смыслах и ценности человеческой жизни, о неизбежности смерти… Конечно, размышлял Тихонов — с кистью в руках — и о многом ином. Однако, пожалуй, именно «философия жизни и смерти» составляет основное содержание его искусства — абсолютно серьезного, почти по-стариковски мудрого.

Совсем уж краткой была художническая деятельность Анатолия Волкова. Тем не менее ему удалось создать произведения по-настоящему значительные: ряд тематически связанных полотен, которые можно было бы назвать — конечно, условно — «театром кукол». И пусть достоинства живописного строя этих работ не абсолютны: изобразительные формы пластичны, колорит деликатно нюансирован — но моделировка зачастую не столько умелая, сколько старательная. Все-таки есть в образах кукол, по-человечески грустящих, страдающих, любящих, истинная и богатая содержательность.

Это не игра в «смыслы» и символы («маска» и «лицо», «живое» и «мертвое»), а нервный, совершенно искренний монолог. Об ужасе жизни, о нелепости социальных установлений, о своей судьбе…Но, может быть, наиболее трагичны образы, созданные Вячеславом Толщиным. Был он по профессии театральным художником, но постоянно занимался и станковой живописью — да, собственно, и театральные образы нередко решались им как ряд огромных картин. Когда видишь его работы, кажется, что мысли о смерти ни на мгновение не оставляли этого деятельного, энергичного, компанейского человека. Ее образ проступает в картинах часто и порой вполне наглядно — в жутковатых обликах, то ясно обозначенных, то вдруг проступающих сквозь иные изобразительные слои саванов, скелетов, капелек крови… Однако являются и иные облики — ангельские, Божественные. Как свет, как надежда. Накал мыслей, чувств столь велик, что художник порой не только нарушает «правила хорошего тона», но и преступает границы вкуса.

Во всяком случае его символические, религиозные композиции не были данью моде: Толщин был человеком верующим — изначально, с детской поры. Скончался Толщин в тридцать семь лет.

Тихонов — в тридцать пять. Волков — в тридцать два года.